Старику было лет девяносто.
Он медсёстрами был не люби́м.
Полюбить его было непросто:
Недотрога, ворчун, нелюдим.
Что поделаешь, старость — не радость.
Видно, время ухода пришло.
Но никак ему не умиралось,
Безпокойство какое-то жгло.
Старика донимала забота:
Как бы с пользой из жизни уйти…
Так уйти, чтобы вместо кого-то,
Так уйти, чтоб кого-то спасти…
Он кряхтел и ворочался… Кстати,
Пятый день не слыхать пацана,
Что в соседней лечился палате…
Пятый день за стеной — тишина.
Где ты, Вадик?.. Чего ты молчишь-то?
И, как будто услышав призыв,
За стеной засмеялся мальчишка…
И старик успокоился: жив!
Он торжественно выпрямил тело,
И покой утвердил на челе,
Будто сделал последнее дело,
Что держало его на земле.
Мы в Телеграм