Спаситель мой, моя Ты сладость,
Ты в безответности ответ,
Одна единой душе радость,
Мой Тихий Невечерний Свет,
Помилуй грешника унылого
На жизни временном пути,
Для Света горнего остылого
И уж уставшего идти.
О Иисусе, Радость кроткая,
Помилуй грешного меня
И дай, чтоб жизнь моя короткая
Была лампадою огня,
Огня любви неугасающей,
Любви высокой и святой,
И никогда не умирающей,
Ни в этой жизни и ни в той.
И пусть лампада эта светится
И в тьме ночной, и в свете дня,
И эта жизнь с другою встретится
В одном горении огня.
В молитве любишь Ты лишь пламенных,
Тебе не нужно слов пустых.
Дай мне забыть холодных, каменных,
Дай помнить жарких и простых.
Чем жи́ло сердце безустанное,
Я не сказал здесь никому,
И никому здесь несказа́нное
Сказать лишь можно Одному,
Лишь Одному, Кто знает тайное,
Кто неисцельное целит,
Кто даст отчаянному нечаянное,
Кто не осудит и простит.
Я, чистоты не сохранивший,
Достоин вечного огня,
Но Ты, за грешных кровь проливший,
Помилуй грешного меня.
И всюду вижу я укоры,
Когда останусь лишь в тиши.
Прости за всё, за мысли, взоры,
За унижение души,
За помышление опасное,
За нежелание идти,
За сердца сон, за всё напрасное,
За всё, за всё меня прости.
Прими молитвы моей шёпоты
В часы таинственной тиши,
Прости за всё, за сердца ропоты,
За возношение души.
Но Ты пришёл ведь не для праведных —
Пришёл Ты грешников спасти.
Дай мне забыть про гордых, каменных
И непростимое прости.
Средь фарисеев, средь насмешников
Ты не нашёл любви огня.
Спаситель всех, Проститель грешников,
Помилуй грешного меня!
Не восхотел Ты, Царь Небесный,
Жить средь богатых и царей,
Вертеп Себе Ты выбрал тесный
Средь вифлеемских пустырей,
И взял в семью Твою избра́нную
В семью апостолов святых,
Не мира знать, не с силой бранною
И не в одеждах золотых,
И не учёных, и не книжников,
И не житейских мудрецов —
В семью апостолов-подвижников
Простых Ты выбрал рыбаков.
С Тобою сердце не остынет,
С Тобой не страшен смерти гнёт.
«Кто верит Мне, тот не погибнет,
И если у́мрет — оживёт», —
Так Ты сказал, Учитель Света
Печальной Лазаря сестре.
Дай жить всегда в весне без лета
И в вечной утренней заре!
Ты грешницы, людьми судимой,
Не осудил и всё простил.
Дай мне, что я, грехом томимый,
Здесь никого не осудил.
Когда однажды по дороге
Ты к другу Лазарю зашёл,
То там о вечном Живом Боге
Беседу тихую повёл.
Тогда с вниманьем и без дела,
Забыв про всех, про всё своё,
У ног Твоих Мария села
И слово слушала Твоё.
А Марфа суетиться стала,
На стол скорее подавать,
И на сестру свою роптала,
И ей просила приказать,
Чтобы, оставивши вниманье,
Ей в кухне чадной помогла,
И питие, и дня питанье
На стол скорее подала.
«О многом, Марфа, суетишься,
Великое тебе темно,
Ты многое свершить стремишься,
А нужно только лишь одно.
Ты не забыла, не отринула
Обычных суетливых дней.
Благую часть Мария выбрала,
Что не отнимется у ней.
Дороже пищи и привета
Мне тот, кто мыслит лишь горе́», —
Так Ты сказал, Учитель Света
Ворчливой Лазаря сестре.
Так пусть же всё, Тебе здесь дикое,
От мыслей прочь моих уйдёт
И лишь одно Твоё великое
Всё сердце тесное займёт.
Мы в Телеграм