I
* * *
Дымя махоркой, на завалинке,
Седой, как лунь, старик сидит.
Я перед ним, как мальчик маленький,
Он на меня и не глядит.
И вдруг взглянул: «Что с кислой мордой?»
— Я вас спросить хотел давно…
Но он прервал: «Россию мёртвой
Живым увидеть не дано».
|
|
II
* * *
На грешной нет земле свободы,
Её стоит на небе Храм.
Но нам промямлили уроды,
Что мы, мол, дарим её вам.
У легковерного народа
Зашлось дыхание. Но впредь
Он понял, что одна свобода
Ему дана лишь — умереть.
|
|
III
* * *
Идёт старуха по кладби́щу,
Сияя светлостью лица́:
«Я обошла крестов здесь тыщу —
Ни под одним нет мертвеца.
Они на не́бе все ютятся,
Чтоб в трудный час Святой Руси
С небес, как соколы, сорваться
И землю Русскую спасти.
Частенько были мы под игом, —
Земля уж больно хороша, —
И с этим справимся не мигом,
А как обычно, не спеша.
Как соберутся наши рати,
Как сыновья в одной семье,
Всё снова будет в аккурате:
Земли́ хотевшие — в земле.
А мы пойдём своей доро́гой,
Не той, что навязали нам.
Милок, я всё сказала. Трогай!
Вон там, за тем лесочком, Храм.
В Господень Храм входи без шапки,
Услышь, как певчие поют,
Свечу поставь за здравье бабки,
Меня Историей зовут…»
|
|
См. За покинутым бедным жилищем (Николай Гумилёв)