Прохла́днеет. Столетья на рассвете
был город Петербург в молочной вате
залива. Рельсы пахли серебром.
И Райвала́, и Ца́рское в цветеньи,
на островах гулянья и сирени,
поэт, эсер, студент, городовой —
и яшмовое небо над Невой.
В пределах погибающей Пальмиры
иных земель тогда звучали лиры,
иных наречий складывался стих.
Империи дряхлеющее сердце,
ты всем давало место обогреться,
сгореть в чахотке у твердынь твоих.
Литовский стих у царскосельских статуй,
грузинский — пышноцветный и богатый,
и Сёдергран мистический узор…
И мучит нас, у века на закате,
звук русского стиха, его собратий
как эха отдалённого укор.
Мы в Телеграм