Литеры суть частицы того орудiя, которымъ мы способствомъ голоса, изображаемъ наши мысли и чувствiя.
Гласныя литеры свойственны не однимъ человѣкамъ, но звѣрямъ, скотамъ, птицамъ, а нѣсколько гадамъ и рыбамъ: а не гласныя единымъ человѣкамъ, хотя малая того доля и протчимъ животнымъ принадлежитъ.
Гласныя всѣмъ языкамъ свойственны, и во всѣхъ языкахъ ихъ только по пяти; ибо ихъ и само естество имѣетъ только пять, а именно:
А. Е. I. О. У. хотя Россiйской языкъ произношенiя Е, ежели сiе произношенiе не сопряжено съ негласною литерою и не имѣетъ. И когда я поставилъ здѣсь мѣжду гласными литеру Е, такъ я оную, не сложенною гласною разумѣю; но такъ, какъ она при сопряженiи со негласною выговаривается. Въ началѣ и концѣ сiя въ нашемъ языкѣ литера, произносится какъ слiянная съ литерою I, а въ срединѣ какъ литера по естеству своему: напримѣръ: Единое дерзостно: въ началѣ и въ концѣ слова литера Е, есть со литерою I. слiянна: а послѣ негласныя литеры Д, она не слiянна.
Древнiя не употребляли литеры Е и въ чужихъ никогда словахъ обыкновенно гласною, чему послѣдовати и мы должны, держася свойства нашего языка, хотя мы безъ нужды соображаяся съ чужестранцами тому и неслѣдуемъ, не знаю, ради чево Емануилъ, Евангелiе, Екатерина, Европа, Еллины, мы выговариваемъ какъ наши предки выговаривали: Ерцгерцогъ, Еденбургъ и протч. говоримъ мы по новому.
Удивительно мнѣ, что г. Ломоносовъ возненавидѣвъ литеру I, часто ее премѣнялъ во литеру Е. на прим. вмѣсто Достоинъ, Достоенъ и протч. и въ нарушенiе Грамматическаго произношенiя, вмѣсто Бывшiй, Бывшей и протч. чему нынѣ многiя безъ размышленiя и безъ разбора слѣдуютъ: и что наши потомки конечно истребятъ; ибо сiе нововведенное правило, не имѣетъ основанiя, ни на свойствѣ языка, ни на древнихъ книгахъ, ни на употребленiи: а единственно на произволенiи г. Ломоносова, и на почтенiи къ нему ево послѣдователей: или паче сказать на семъ правилѣ, что г. Ломоносовъ былъ Академикъ; такъ полагаютъ основанiе на Академiи, хотя онъ не составлялъ Академiи, но былъ ея членъ; и ни Академiя, ни Россiя того не утвердила: да и утверждати того Академiи не можно; ибо она въ Наукахъ а не въ Словесныхъ Наукахъ упражняется. А что многiя изъ Россiянъ тому пиша послѣдовали, такъ не число дѣло утверждаетъ, но истинна, хотя бы наши писатели искуство свое и весма много ко совершенству приближили.
Г. Ломоносовъ родомъ не Москвитянинъ; такъ ево произношенiе Московское часто обманывало: и претворялъ онъ ради того литеру I въ литеру Е, что у Москвитянъ во окончанiяхъ литера I, нѣсколько въ Е претворяется, какъ еще больше литера О въ литеру А; ибо вездѣ гдѣ надъ литерою О нѣтъ силы, то есть ударенiя, претворяется она во произношенiи, мѣжду О и А, Вода́, во́ды: гора́, го́ры, и протч:
Равномѣрно ввелъ г. Ломоносовъ и въ другихъ нѣкоторыхъ словахъ провинцiяльное произношенiе какъ на примѣръ: вмѣсто Лѣ́та, лѣта́ : вмѣсто гра́довъ, градо́въ и протч: а многiя не размышляя, таковыя ево ошибки приняли украшенiемъ пiитическимъ, и употребляютъ оныя къ безобразiю нашего языка, что г. Ломоносову яко провинцiяльному уроженцу простительно, какъ рожденному еще и не въ городѣ, и отъ поселянъ; но протчимъ которыя рождены не во провинцiяхъ и не отъ поселянъ, сiе извинено быть не можетъ.
Но дабы не подумали, что я о происхожденiе г. Ломоносова въ ругательство ему воспоминаю; такъ насъ не благородство, но Музы на Парнассъ возводятъ; ибо благородство есть послѣднее качевство нашева достоинства, и тѣ только много о немъ думаютъ, которыя другова достоинства не имѣютъ.
Чаятельно мнѣ, что литеру Е во слiянную литеру наши предки, древнiя Славяня, претворили употребленiемъ; но древнее употребленiе есть правило, хотя и не всегда: а здѣсь оно не опровергаемо; ибо оно вошло во основанiе языка, вкоренилося и утвердилося, и отменити того не удобно.
Послѣ литеры I не свойственно нашему языку поставляти литеру А, хотя и ставится она вездѣ; ибо такъ она не произносится никогда. Мы не говоримъ Николаа, Дiана, Театръ и протч.; но Николая, Дiяна, Теятръ и протч.; слѣдовательно въ семъ начертанiи со древними не согласенъ; потому что сiе вошло къ намъ отъ Грековъ, а не отъ Славянъ претворившихъ литеру Е во слiянную и претворявшихъ литеру въ реченныхъ словахъ во слiянную А съ литерою I и произведшую литеру Я.
Не имѣемъ мы литеры ЙО, которая намъ и не надобна; ибо мы превращаемъ только просторѣчiемъ литеру Е не слiянную въ ЙО: а ежели когда она не обходима; такъ мы ее легко изобразить можемъ и писати Альона, Семьонъ и протч: а слова какъ напримѣръ Ежъ, можемъ мы писати Йожъ, Iокаста, Йокаста: и кто Iокасту такъ напишетъ, тотъ ни какой благоразсудной критикѣ не подвержется.
По сему основанiю можно бы было писати въ мѣсто Мя, Ломлю, Мьа, Ломльу и протч: но трудняе новости вводить, нежели выводить: и когда нѣтъ не обходимой нужды ни въ томъ ни въ другомъ; такъ на что имѣти безполезный и тяжкiй трудъ; и такъ кажется мнѣ, что для изображенiя чужова слова, не только можно, но и должно иногда ЙО употреблять. На прим. Майоръ и протч: Сiе и не обходимо, и трудности не дѣлаетъ.
Сокращенное I, у насъ изображается со знакомъ краткости тако Й; ибо въ другихъ Европейскихъ языкахъ, сiя литера во среди всегда кратка, а у насъ иногда кратка, иногда долга; такъ намъ безъ краткаго I, обойтися было не можно. Но по какому правилу извергли мы изъ Азбуки литеру Ѵ, которая есть краткое У? Не надобна она ради слова Синодъ, но не обходима ради слова Аѵрора, которую литеру и я за неимѣнiемъ въ Типографiи сея литеры, изображаю во имени Аѵроры, ставя литеру В; но сiе странно: и извержена сiя изъ Азбуки литера отъ короткаго разсмотренiя; чего ради ввести ее непремѣнно надлежитъ; ибо она не обходима.
Казалося бы что порядокъ требуетъ говорити послѣ сего о литерахъ Я. Ю. Ѣ. Ы. Ъ. Ь. но преждѣ нежели изъясниться о литерахъ негласныхъ, того здѣсь изъяснить не удобно, что по семъ само дѣло покажетъ.
Литеръ негласныхъ Россiйскому свойственныхъ языку, имѣемъ мы осмнатцать: Б. В. Г. Д. Ж. З. К. Л. М. Н. П. Р. С. Т. Х. Ц. Ч. Ш.
Литеры Ф. и Ѳ. употребляются въ чужихъ только словахъ: а Ѳ. только ради греческихъ словъ.
Тѣ которымъ кажется выговоръ двухъ сихъ литеръ одинъ, ошибаются; ибо и по нашему произношенiю Ѳ. выговаривается тверже. На прим. Филиппъ, Ѳедоръ.
Еще имѣемъ мы литеры Кси. Пси. Щ. Двѣ перьвыя въ недавныя времена, какъ ненадобныя выкинуты: а Щ. оставлена. Кси. и Пси. изображаются тако КС. ПС.; ибо на что сложныя безъ нужды литеры, хотя Кси у другихъ народовъ и терпятся: сiе дерзновенiе что Кси и Пси выброшены похвально; но сiе дерзновенiе было бы порочно при изверженiи литеры Щ. которая СЧ изображаетъ; а что сiя сопряжная литера въ ухо яко ШЧ ударяетъ: отъ чего бы слѣдовало, что надлежитъ писать ШЧ, о томъ будетъ во своемъ мѣстѣ.
Литеры Кси и Пси употреблялися только въ чужихъ словахъ, а Щ. въ нашихъ, и всѣ наши и древнiя и новыя книги ею наполнены: такъ изверженiе оныя странно и слѣдовательно не возразительно не превычному взору будетъ, чиня и чтенiю и понятiю остановку: а сiе основанiю правописанiя противно: а особливо во срединѣ и въ концѣ слоговъ на прим. Вотсчѣ вмѣсто вотще. Отмсчнiе, вмѣсто отмщенiе и протч.
Литеру Ѳ. извергъ г. Ломоносовъ, по единому своему благоволенiю, ибо они разногласно произносятся. А что извержено S. такъ оно со всѣмъ не надобно; такъ тѣ которыя ево извергли, здѣлали хорошо.
Спрашивалъ я г. Ломоносова, ради чего онъ Ф а не Ѳ. оставилъ; на что мнѣ онъ отвечалъ тако: Ета де литера стоитъ подпершися; и слѣдовательно бодряе: отвѣтъ издѣвоченъ, но не важенъ. А г. Тредьяковской извергалъ литеру З. и вводилъ S. оснуяся на Азбукѣ выданной при Государѣ ПЕТРѢ I. но сей Азбукѣ соображающейся съ начертанiемъ Латинскихъ литеръ во Типографiяхъ хотя и слѣдовали; однако отошли отъ не свойственнаго намъ Латинскаго начертанiя нечувствительно, и пристали ко своему, данному намъ отъ Грековъ, откуда и Римляня свое начертанiе получали, и прилѣпилися мы къ подлиннику, отставъ отъ преображеннаго списка. Отъ сего произошла у насъ другая Азбука, которую мы гражданскою нарицаемъ печатью: а отъ того у насъ двѣ грамоты къ великому и безполезному затрудненiю читателей. Несмысленныя дьячки не умѣють новыхъ книгъ читати: а безмозглыя петиметеры старыхъ; слѣдовательно, тѣ въ отраду себѣ избавлены отъ не вкусныхъ стиховъ и худыхъ переводовъ: а тѣ стоя въ Церкви, столько же Богослуженiе понимаютъ, колико Нѣмцы Римскаго закона, свое богослуженiе, не зная Латинскаго языка.
Въ Азбукѣ выданной при преображенiи Россiи, и можетъ быть напечатанной въ Амстердамѣ, научилися мы писати тако: Прiiмi sа Iмѣнiе sлата: вмѣсто приими за имѣнiе злата. Всѣ начертанiя сообразовалися Латинской Азбукѣ: словомъ: украшенiемъ искали мы безобразiя и самой нашему начертанiю гнусности. Съ новою модою вошло было къ намъ и новомодное кривописанiе, какъ вошли въ нашъ языкъ чужiя слова: а особливо Нѣмецкiя и Французскiя, и складъ ихъ: а то еще и по нынѣ не очистилось: а можетъ быть и еще лѣтъ двѣсти не очистится; ибо скаредныя стихи и гнусныя переводы оное вкореняютъ: а простой народъ почитаетъ то все закономъ, когда что хотя и къ безчестiю автора напечатано.
Я еще и того не знаю, дѣльно ли наши предки приняли себѣ литеры Ф и Ѳ; ибо Еллины не имѣя литеры Б. во своемъ языкѣ имя Якобъ, недѣлая и слiянной литеры Я, пишутъ Iаковъ; но сiя древность болѣе исторжена быть, безъ крайней и ненужной трудности не можетъ. А въ нашемъ языкѣ ни литеры Ф ни Ѳ нѣтъ.
Для чево здѣлана литера Юсъ, ето и древнимъ и новымъ неисповѣдимо. Не для того ли, чтобы она знамѣновала Ю, а Ю знамѣновало бы ЙО, но всѣ наши книги сему противорѣчатъ, развѣ перьвыя переводчики ЙО почли простонародною рѣчью, въ Азбукѣ бесплодной оставивъ Юсъ, по благоволенiю своему, вмѣсто ево Ю употребили, явившуюся легче ко начертанiю: а о той позабыли, что столько удивительно, сколько вѣроятно.
Литеры Б. и П. -- Г. и К. -- Д. и Т. -- З. и С. мѣжду собою одни; только одна мягче, а другая крѣпче. И ежели предшествуетъ какому слову предлогъ; такъ при мягкихъ употребляется по естеству нашего состава З, а при крѣпкихъ С. на прим. Возблагодарить, воспѣть, возгремѣть, воскликнуть, воздать, востребовать. Исключая З. и С. ибо здѣсь другое правило: при З. поставляется З. а при С, и З и С отмѣщутся. На прим. вмѣсто возстать, востать; но при предлогѣ Раз. литера З не отмѣтается. На прим. не расмотрѣть, но разсмотрѣть и протч.; при литерѣ Х. ставить З. яко при мягкой литерѣ. При протчихъ литерахъ вездѣ ставится какъ во предлогѣ Воз. такъ и при Без. и Раз. литера З. Хотя не вѣдаю съ чего нынѣ пишутъ, и очень не давно начали: Превозходный, возпѣть, возкликнуть, возтрубить и протч., что не только съ нашими древними книгами, и съ нашимъ языкомъ не сходно; но и самому человѣческому выговору не удобно. Говорятъ будто сiе ради удержанiя во словѣ корня не вводится, но крайнимъ насилiемъ ввозится въ нашъ языкъ; но не смѣшно ли ето, когда ищется корень во Предлогахъ или въ Союзахъ; ибо предлоги и союзы не слова, но связки рѣчей, и корня въ нихъ быть не можетъ; Воз: и Вос: ничево не значатъ, какъ и союзъ И и Же безъ другихъ рѣченiй: а Столъ и Любити и безъ другихъ рѣченiй знаменованiе имѣютъ.
Дуб и ольха корень имѣютъ, а столъ ни дубовой ни ольховой не имѣютъ корня, и тщетно у стола исканiе корня, подобно такъ суетно и смѣшно исканiе корня и во предлогахъ; ибо они рѣченiя а не слова.
Г. Ломоносовъ у Предлоговъ никогда не искалъ корня, хотя часто литеру З и превращалъ во С, яко вмѣсто Разсмотренiе, рассмотренiе: Рассужденiе вмѣсто разсужденiе; но простительняе такая ошибка, нежели претворенiе литеры С во предлогахъ во литеру З; ибо сего и выговорить не возможно. Что бы онъ сказалъ, естьли бы напечатанныя по смерти своей увидѣлъ узаконенныя свои сочиненiя по сему правилу, чево ни ему ни мнѣ и ни кому кому ни когда и не снилося, и предвидѣть было не льзя, что бы когда нибудь ево и мои современники, такую порчу принесли Правописанiю. Я думаю, что Г. Козицкiй и Г. Мотонисъ, сему странному правилу ни когда не послѣдуютъ, ни наши разумныя Проповѣдники, каковъ на прим: Архiепископъ Платонъ: а мнѣ такое новое введенiе и смѣшно и жалко.
Такiя непристойности и въ языкъ нашъ введены на прим: слова Обнародовать, преслѣдовать, предмѣтъ, на какой конецъ и протч. Не знаю только, будутъ ли наши потомки, сiи странныя изображенiя употреблять: будутъ ко порчѣ языка, ежели безграмотныя писцы не перестанутъ марать бумаги; ибо древность и безобразныя рѣченiя благообразными дѣлаетъ, какъ на прим: слово Поборникъ, не то знаменуетъ каково оно, но совсѣмъ противное; Поборникъ мой по естеству своему тотъ, который меня побораетъ: а по употребленiю тотъ, который за меня другова побораетъ. Симъ образомъ вошло сiе: Слышу запахъ, хотя запахъ обонянiю а не слуху свойствененъ; но слышу вмѣсто обоняю ни кто еще въ печати не издавалъ, хотя въ простомъ складѣ то употребить и можно. 0бнародовати значитъ населить: Преслѣдовать: изслѣдованное дѣло вновь изслѣдовать, или огнать кого а не гнать! а Предметомъ могла бы назваться Цель, а не Видъ моихъ устремленiй, есть ли бы такое слово и существовало. Вошло было въ моду слово Тѣсная дружба, вмѣсто, Великая дружба.; но въ нашемъ языкѣ Тѣсная дружба знаменуетъ принужденную принужденную дружбу; да и то не употребительно.
Г. Тредьяковской въ молодости своей, старался наше правописанiе испортити простонароднымъ наречiемъ, по которому онъ и свое правописанiе располагалъ: а въ старости глубокою и еще учиненною самимъ собою глубочайшею Славенщизною: тако премѣняется молодыхъ людей невѣрiе въ суевѣрiе; но истинна ни какая крайности не причастна. Совершенство есть центръ, а не крайность: такова Премудрость Божiя: а человѣческая тѣмъ болѣе, колико ближе къ сему подходитъ центру, котораго она ни когда не коснется; ибо совершенная премудрость принадлежитъ единому Богу.
Гласныхъ литеръ какъ уже сказано пять: А. Е. I. О. У.
А. произносится по своему естеству; но слѣдуя литерѣ Е. премѣняется она, не только во произношенiи, но и въ начертанiи должно въ литеру Я. премѣняться на прим. какъ уже сказано: вмѣсто Дiана, Николаа: Дiяна., Николая; и протч.
Е. премѣнена древними въ литеру слiянную IЕ и нигдѣ ни въ началѣ ни въ концѣ, по своему естеству не выговаривается; а о протчемъ уже сказано. А литера Э. въ нашемъ языкѣ не существуетъ, колико умствованiемъ, основаннымъ на невѣжествѣ ни втягается.
I. Двоякое начертанiе имѣетъ и двоякое основанiе, предо гласною ставится I. а въ протчихъ местахъ всегда И. Предлогъ ПРИ не должно ни когда литеру И премѣняти въ I. И хотя я во всѣмъ почти древнему нашему правописанiю безовсякiя отмѣны слѣдую, но сiе отъ нихъ пишу отлично; ибо ни слова ни связки словъ ни когда своево естества перемѣнять не должны, дабы они въ обновѣ не странны были взору нашему; ибо сiю обнову и долговременное употребленiе, яко противоестественное существу, удостоить не можетъ. Г. Ломоносовъ год цѣлый мнѣ въ семъ противурѣчилъ, и признавься по разысканiи точныя обстоятельности, мое мнѣнiе съ великимъ утверждалъ жаромъ; но не успѣлъ писменно сомною въ ономъ согласиться, или по частымъ сомною не до краснорѣчiя и не до языка касающимся распрямъ, не хотѣлъ согласиться, до времени: какъ онъ покритиковалъ у меня не знаю для чего Наречiе Днесь, и не нашедъ другова къ тому реченiя, зачалъ употребляти вмѣсто Нынѣ, нынь, но Нынѣ не знаменуетъ той краткой точности: а Нынь не можно и вмѣсто Нынѣ писать; ибо Ѣ претворяти въ Ь писатели вольности неимѣютъ, хотя они и Стихотворцы; ибо и имъ дозволяется нѣчто а не все, да и то что рѣчи ни мало не обезображаетъ. Да и на что Нынь; ибо Нынь ево то же изображаеть какъ и Нынѣ: а краткость одного слога не стоитъ труда искуснаго Риѳмотворца.
Сiя литера I въ Московскомъ наречiи иногда какъ О, о чемъ послѣ сказано будетъ, перемѣняется въ половину Е, отъ чего не зная нѣжности Московскаго наречiя, г. Ломоносовъ и во Грамматику свою внесъ ее въ таковыхъ мѣстахъ литерою Е: что къ удивленiю моему и къ порчѣ языка, не искусными писателями, которыхъ число велико, и, употребляется; и что бы г. Ломоносовъ изъ своей Грамматики конечно исключилъ, ежели бы еще нѣсколько пожилъ. На прим. вмѣсто Антонiй, Василiй, Григорiй, Лѣтнiй, Прекраснѣйшiй: Антоней, Василей, Григорей, Лѣтней, Прекраснѣйшей и протч.
О въ общемъ Московскомъ произношенiи, да и въ самыхъ Славенскихъ нашихъ книгахъ, претворяется вездѣ въ половину литеры А, когда нѣтъ надъ нимъ ударенiя, какъ уже сказано.
У. сiя гласная литера въ старой печати употреблялася только въ началѣ реченiй, и имѣла предъ собою всегда О, что взято слѣпо отъ Грековъ, а намъ нужды въ томъ никакой не было: а во срединѣ и въ концѣ реченiй употреблялся Икъ. литера намъ со всѣмъ не нужная, какъ и литера ?, ибо мѣжду О и ? разности нѣтъ.
По исчисленiю г. Б.... имѣемъ мы тринатцать литеръ гласныхъ; худое наставленiе учащимся; ибо можетъ ли то быти въ нашемъ языкѣ, чево нѣтъ во естествѣ. И и I есть литера одна. Э литеры нѣтъ: а когда оно слiянно, когда не слiянно, то уже сказано. О литерѣ ?, что она, будетъ ниже. Я и Ю литеры слiянныя. А что касается до литеръ Ы и Ѵ, такъ г. Б*** Ы напрасно особливою гласною прiемлетъ, о чемъ сказано будетъ ниже; то только странно, что она особливою гласною имъ называется: и желалъ бы я отъ него слышати, какъ онъ ее безъ согласной литеры произнесетъ. А литеру Ѵ почитаетъ онъ г. Б*** намъ ненадобною; но что она необходима, я то уже сказалъ. Да и то странно, что ее Латинскимъ Y изображаетъ; но Ѵ есть краткое У, какъ и начертанiе ее свидѣтельствуетъ: а съ Y оно ни какова во произношенiи сходства не имѣетъ. Мнѣ г. Б*** книжка теперь только нечаянно въ руки пришла; такъ то что прежде о сей сказано литерѣ, то сказано прежде нежели я пробѣжалъ сiю г. Б*** о Правописанiи книжку, которой я до сего часа не видалъ, и не слыхалъ того, что она есть, и будто судьбиною увидѣлъ ее во книжной лавкѣ, какъ будто нарочно положенную передъ мои глаза, въ которой учеiникамъ, что до Правописанiя надлежитъ, ни какова наставленiя нѣтъ, ниже малѣйшаго во Правописанiи углубленiя: въ чемь я прошу г. Б***, какъ моево прiятеля, на меня не сѣтовать, ибо я не ево, а ево Азбуку трогаю, безовсякаго тщанiя, или проницанiя сочиненную.
О согласныхъ литерахъ толковати, что Б и что В. есть излишно; ибо то всѣмъ извѣстно, кто только Азбуку выучилъ; но ни кому еще того можетъ быть и въ мысли не впадало, что я о нихъ теперь объявить намѣренъ: а изъ того слѣдуетъ и то, что до литеры ? касается, которую такъ же гласною выговорить не льзя, хотя ее г. Б*** и особливою гласною почитаетъ и что особно касается до литеръ Я и Ю: что касается до Ъ. Ы. Ь. и до необходимости литеры Ъ, которая г. Б*** кажется не важною.
Г. Б*** не изъяснилъ во своемъ правописанiи, ради чево Россiяня имѣютъ Ъ. Ь. Ы. и Ѣ, а что поизъяснено, какъ изъ далека покажется такъ то толь не глубоко, что оно почти всѣмъ и безъ сихъ новыхъ правилъ извѣстно. На прим. Тамъ не ставится Е, гдѣ сей гласъ въ ЙО не премѣняется, какъ: Привелъ, привьолъ, протч. Но не то о семъ сказати должно, хотя и то бы было надобно, естьли бы оно мѣнше извѣстно было; но не худо что сказано; только того мало къ изъясненiю дѣла, и къ пользѣ учащихся: они и безъ сего наставленiя: Всѣ книги, не скажутъ: Всьо книги. Чтожъ новаго и еще не извѣстнаго о томъ я объявить хочу?
Всѣ наши согласныя литеры сугубое произношенiе имѣютъ: то есть: тупое и острое. Абъ, абь: Авъ, авь: Агъ, агь: Адъ, адь: Ажъ, ажь: Азъ, азь: Акъ, акь: Алъ, аль: Амъ, амь: Анъ, ань: Апъ, апь: Аръ, арь: Асъ, ась: Атъ, Ать: Афъ, афь: Ахъ, ахь: Ацъ, аць: Ачъ, ачь: Ашъ, ашь; Ащъ, ащь: А?. а?ь. Какимъ же образомъ можемъ мы истребити Ъ? и когда мы напишемъ любит, такъ любитъ ли читать или любить? Вотъ не обходимость нашихъ припряжногласныхъ. Латинское Семперъ не требуетъ ни литеры Ъ ни Ь, ибо ихъ Р всегда тупая литера.
Ежели Б или В тупое, такъ литера гласная къ нимъ ставится А Е Ы О У: ежели острое, такъ непремѣнно должно ради изображенiя голоса поставить Я Ѣ И Ю: а ЙО можетъ изображаться литерами Ь и О; слѣдовательно, что въ такихъ обстоятельствахъ Я и Ю не слiянныя литеры, но А и У послѣ острой согласной литеры.
Ради примѣра тупыхъ и острыхъ Согласныхъ литеръ и Гласныхъ съ ними сопряженныхъ, какъ и Припряжногласныхъ, я здѣсь положу нѣкоторыя реченiя. Изба, любя, Себе, себѣ: Избыть избить; Бокъ, бьордо: Язва, язвя: Извести, извѣсти: извѣсти: Извыкнутъ, извинить: Возъ, ввозъ. Бю и Вю въ нашемъ языкѣ нѣтъ; такъ я ради примѣра тупую и острую литеру Д положу Духъ, дюжъ: и протч.
Литеры припряжногласныя и кладутся; перьвая при тупой, а вторая при острой: Левъ, Волкъ; Камень, Корень и протч.
Подьячiя все и всѣ ставятъ за одно, и вмѣсто въ указѣ, часто пишутъ въ указе: а ето ни глазамъ ихъ, ни слуху, ни уму не дѣлаетъ ни какова упора. Ни кто из малограмотныхъ людей того не чувствуетъ, какъ тѣмъ языкъ нашъ ни портится: и испортится еще больше, когда Правописанiе и Грамматику за дѣло мало нужное почитати не перестанутъ. А ето и потому единому важно, что отъ ненаблюденiя Грамматики умножается во Приказахъ письмо и кривыя рождаются толки, къ обогащенiю подьячихъ и къ разоренiю обидимыхъ соперниками своими. Не скажетъ ли петиметеръ то, что лутче имѣти любовное писмо не по Грамматикѣ писанное, нежели отпорное желанiю ево, хотя бы оно и Цицероновымъ наполнено было краснорѣчiемъ; но грамота и просвѣщенный разумъ омрачаютъ ли красоту ево любовницы? Разумная грамота есть ясное изображенiе и начертанiе тончайшихъ нашихъ мыслей и тончайшаго чувствiя. А ученiю грамота хорошая всякому нужна, исключая Стихотворство; ибо мы довольныя опыты имѣемъ на то, что можно сочиняти стихи во всѣхъ родахъ, и ни малѣйшаго не имѣя о Грамматикѣ понятiя, хотя и кажется, что Стихотворство и Риторство болѣе другихъ Наукъ нужды во грамоте имѣютъ, и что они самый сильнѣйшiй духъ оныя; однако нѣтъ ни портнова ни сапожника, кто бы тому не учился: а Стихотворцевъ довольно, которыя не только правилъ онаго, но и Грамматики не знаютъ; ибо колико авторъ ни несмысленъ и колико сочиненiе ево ни глупо; но сыщутся и читатели и похвалители онаго, изъ людей которыя еще ево несмыслянняе; безумцы отъ начала мира не переводилися, и ни когда не переведутся. Да и болышiя умы омраченныя невѣжествомъ ни истинны не достигаютъ, ни вкуса не получаютъ. Сверьхъ того по большей части вещи утверждаются большенствомъ голосовъ: а невѣжъ больше нежели просвѣщенныхъ людей; такъ и ето тамо гдѣ много невѣжества помогаетъ марать бумагу, и обезображая себя, обезображать бѣдныхъ читателей, и приводить согражданъ ко скаредному вкусу.
Рѣченiя Не. и Ни. у насъ часто употребляются не правильно.
Не: въ сопряженномъ реченiи у насъ иногда отдѣляется, а въ отдѣленномъ сопрягается, на примѣръ: Сiе дѣло есть не доброе: а не недоброе, Нечаянное приключенiе, а не не чаянное. Нечаянное, есть описанiе прилагательнаго; а не чаянное есть отрицательное чаяннаго. Когда я описываю нѣчто, тогда должно Не. быть сопряженно. Когда отрицаю, тогда должно оно быть отдѣлено. Тако и Ни на примѣръ: Ничто и ни что. Ни что меня не веселитъ: я ето ставлю за Ничто.
Не: въ другихъ языкахъ при Глаголахъ беретъ ко слѣдующему Имени существительному, Падеж винительный, а въ нашемъ языке беретъ оно Падежъ родительный: въ чемъ наши многiя писцы почти всегда грѣшатъ; ибо Грамматики не знаютъ. На прим. не льзя сказать: Я не люблю мой покой: Не надѣваю шубу: Не вижу лѣсъ: но покоя, шубы, лѣса и такъ далѣе.
Что: есть или мѣстоименiе или Союзъ: а иныя, да и г. Ломоносовъ часто, какъ Мѣстоименiе, такъ и Союзъ равно во Стопосложенiи слогомъ долгимъ прiемлютъ: протчiя отъ невѣденiя, а г. Ломоносовъ отъ нерадѣнiя, или и отъ неразсмотренiя, не знавъ того правила, которое будетъ у меня ниже, касающагося единственно до Стопосложенiя.
Мѣстоименiе ЧТО есть долгое: Союзъ краткое: на примѣръ: Что я тебѣ учинилъ досаднаго? Что я тебя люблю, ты ето знаешъ. А вмѣсто Который, Которая, Которое, употребляется Что или отъ невѣденiя, или отъ неразсмотренiя, или отъ привычки худова и простонароднаго употребленiя, или отъ подражанiя авторскимъ погрѣшностямъ; ибо Что за Которое писано быть не можетъ: а за Который и Которое, и совсѣмъ оно скаредно; лутче сказать Умствованiе не похвально, что не основательно: нежели: Прекрасна та дѣвица, что я вчера видѣлъ: и лутче еще приставляти Что за Которое, говоря о вещахъ не видимыхъ и не одушевленныхъ вещахъ, нежели о видимыхъ или одушевленныхъ.
Иныя говорятъ то, что реченiе Который во всѣхъ родахъ доляе; такъ ради того Что употребляется; да и во Французскомъ языкѣ такъ; но того языка свойство инакое, и инакое употребленiе: а мы и нужды такой во краткости реченiя не имѣемъ, благодаря красоту языка нашего, не знаемую невѣжами, и отъ того ими презираему; ибо кто чево не знаетъ, тотъ того и хвалить не можетъ: не плѣняется слѣпой красотою. Вмѣсто чтобъ сказати: Который подьячiй взялъ съ меня взятки, и который заслужилъ себѣ за то наказанiе; котораго крючкотворца севодни сковали за вину, за которую осудили ево повесить. Могу я такъ сказать не емля къ тому Что: Подьячего взявшаго съ меня взятки, и заслужившаго себѣ наказанiе, скованнаго за вину, и осужденного на виселицу.
Великаго достойно сожалѣнiя, что порчею языка лишилися мы сея точности и силы во Глаголахъ; Видѣхъ, видѣлъ, видѣ, видѣхомъ, видѣстѣ, видѣша; но старанiемъ несмысленныхъ и безграмотныхъ писцовъ, лишаемся мы ежедневно и оставшихъ красотъ нашего языка: а со временемъ и всѣхъ лишимся. Еллинъ и Римлянъ лишили Варвары языковъ, а мы лишимъ себя нашего прекраснаго языка сами. Вотъ ожидаемая польза отъ умноженiя сочиненiй и переводовъ, которыми насъ невѣжи обогащаютъ! Врѣдно ободряти вралей похвалами, чтобы они больше врали; ибо де не писавъ худо, не льзя писать и хорошо; но враки должно ли издавать на свѣтъ? Древняя Исторiя неоцѣненнаго Роллина, въ переводѣ нашемъ, подаетъ читателю не знающему чужихъ языковъ нѣкоторое ему познанiе, къ малому просвѣщенiю, безъ другихъ знанiй, и ко прогнанiю скуки: а языкъ нашъ какъ моровая заражаетъ язва.
Простительно ли нѣкоторому почтѣнному человѣку, и которому ради многихъ причинъ, паче многихъ надлежало правильно выписывати имя свое, на прим: Василей, вмѣсто Василiй? Г. Козицкой, и г. Мотонисъ никогда не подпишутъ своихъ именъ Григорей, Микалай, хотя и большая часть народа: Миколинъ день. А что ясная порча языка можетъ на вѣки вкорениться мы на сiе довольно примѣровъ имѣемъ. Февраль и Пролубь были прежде Феврарь и Прорубь, какъ Перепелъ сталъ пелепѣлъ: да и множество того. Въ сихъ трехъ словахъ, картавыя литеру Р. въ Л. претворили; но нынѣ и не картавыя говорятъ также. Отходя отъ корня реченiй, и отъ красоты языка, затмѣваемъ мы свои воображенiя, и тѣряемъ то достоинство и дарованiе, которымъ болѣе всего отъ скота отличаемся.
Вмѣсто Лѣтнiй, лѣтней: ввелъ г. Ломоносовъ: а то, какъ и ево Грамматика, привела множество людей во глубину невѣжества. Лутче бы писати Лѣтнѣй; ибо Ѣ тоняе выговаривается: а Е въ начертанiи худо; а во произношенiи таковыхъ реченiй еще хуже.
Знатнѣйшiя наши духовныя были ко стыду нашему только одни Малороссiянцы, почти до временъ владѣющiя нами САМОДЕРЖИЦЫ: отъ чево всѣ Духовныя слѣпо слѣдуя ихъ неправильному и провинциальному наречiю вмѣсто во вѣки и протч. говорили во вики и такъ даляе; но лутче сказати во вики нежели во веки; лутче и лѣтнѣй, нежели лѣтней.
Не подумаетъ ли кто, что я вооружаюся противу ученыхъ Малороссiянъ: нѣтъ: дай Боже, что бы не только мы, но хотя наши потомки изъ Малороссiи другова Ѳеофана имѣли; Есть нѣчто во красноречiи худова; но сколько на противъ того и славы ево имени, и славы нашихъ временъ!
Но бывало ли отъ начала мира, въ какомъ нибудь народѣ, такое въ писанiи скаредство, какова мы нынѣ дожили. Возтокъ, източникъ, превозходительство! Конечно паденiе нашего языка скоро будетъ, когда такая нелѣпица могла быть воспрiята.
О Ломоносовъ, Ломоносовъ, что бы ты сказалъ, когда бы ты по смерти своей симъ кривописанiемъ увидѣлъ напечатаны свои сочиненiи! Сiе тебѣ въ возмѣздiе, что ты участныя имѣя со мною распри, часто мнѣ противуборствовалъ и во правописанiи, и въ другомъ касающемся до нашего языка, въ чемъ мы прежде нашихъ участныхъ ссоръ и распрей всегда согласны были: и когда мы другъ отъ друга совѣты принимали, ругаяся несмысленнымъ писателямъ, которыхъ тогда еще мало было, и переводу Аргениды. Не было бы у меня болѣе съ тобою распрей, ежели бы во твое время столько врали на Руси. Были врали и при жизни твоей; но было ихъ и мало, и были они поскромняе: а нынѣ они умножилися за грѣхи своихъ прародителей: и такъ пишутъ они, что бы имъ и стѣнъ стыдиться надлежало; а они просвѣщенныхъ людей не стыдятся. Жаль того что со вракъ не положено пошлины: а изъ стихотворцевъ не бѣрутъ въ рекруты; ибо полка два изъ нихъ легко составить можно: а когда изовсѣхъ и сочинителей и переводчиковъ набирать рекрутовъ; такъ въ одинъ мѣсяцъ цѣлая великая армiя на сраженiе будетъ готова; но ежели они такiя будутъ солдаты, каковыя писатели; такъ не прогонимъ ни Визиря, ни возмемъ Бендера.
Лѣта́; вмѣсто лѣ́та, г. Ломоносовъ утвердилъ, бывъ не Москвитяниномъ, а не ввелъ самъ собою; ибо Малороссiяне то ввели: а потому, что всѣ школы ими были наполнены; такъ сiе провинцiяльное произношенiе и вкоренилося, яко Всигды, Теби, Мья, и протчiя Малороссiйскiя испорченныя выговоры: а особливо певчiя многое преобразили: какъ многое преображаютъ и Великороссiйскiя дьячки, подьячiя и бабы. Малороссiянцы вмѣсто Тебѣ го́споди: теби госпа́ды, и вмѣсто Го́споди помілуй, поютъ иногда: Госпо́ды помилу́й: и такъ даляе. Но естьли намъ писать по выговору Малороссiйскому; такъ должны мы вмѣсто лѣта, говорить лита́, а вмѣсто Только, тилько и протч. или вмѣсто однако, однакъ и протч. изъ чево многое уже и воспрiято.
Нынѣ писцы потеряли всѣ мѣры, и пишутъ не только не стыдяся, но ниже озираяся: и дерзновенiе невѣжества всѣ превзошло мѣры.
Въ древнихъ нашихъ книгахъ раздѣляли иногда равнопроизносимыя слова, начертанiемъ разновиднымъ, какъ будто языкъ человѣческой ударяется взору а не слуху. Миръ, и Мiръ: Свѣтъ и Светъ. Но сiи слова по происхожденiю своему хотя и разная, но по основанiю тоже и миръ и мiръ какъ свѣтъ и светъ. Свѣтъ и миръ одинъ отъ освященiя, а другой отъ согласiя имена прiяли, не смотря на то что пристойняе назвать назвать бы было, вселенную бранью а не миромъ, но сiе надлѣжитъ до политическаго разсмотренiя,
Древнее и новое педантство писать слѣдующiя наприм: слова литерою I, Императоръ, Ираклiй и подобныя сему; ибо де они и въ Еллинскомъ или Латинскомъ такъ пишутся; но у Римлянъ нѣтъ и не бывало И; такъ имъ какъ инако и писати то было? И должно ли Россiянамъ ради Россiйскаго Правописанiя непремѣнно учиться по Еллински и по Латински? По сему педантскому правилу, не только въ началѣ слова, но и вездѣ должно въ воспрiятыхъ Еллинскихъ и Латинскихъ словахъ ставить I. Что етова смѣшняе!
Алексiй въ утвержденномъ прiятiи всѣмъ обществомъ пишемъ мы Алексѣй, но хотя бы писали и Алексiй, такъ должно непремѣнно писать Алексѣевна, а не Алексiевна; ибо I непременно въ ѣ преобразити должно, по свойству нашего правописанiя: что помнится мнѣ и дѣлаютъ Малороссiяня: а выговариваютъ они I. такъ они и всегда Ѣ какъ I произносятъ. Посему свойству нашего правописанiя, не пишемъ мы въ родительномъ время, бремя, имя, времянемъ и протч. но временемъ и протч. Тако пишутъ нѣкоторыя отъ незнанiя, сiе свое незнанiе основательнымъ почитая умствованiемъ. Сiе умствованiе старался г. Тредьяковскiй, давъ имени породы своей окончанiе Малороссiйское, по примѣру педантовъ нашихъ; ибо ой, премѣняти въ iй есть у педантовъ нашихъ то, что у Германскихъ педантовъ Латинской усъ. Дѣльно пишетъ г. Козицкой получивъ право Великороссiйскаго дворянства: Козицкой а не Козицкiй.
Когда мы Алексiй не въ Алексей, но въ Алексѣй претворяемъ; такъ не ясное ли заблужденiе Василiй претоворяти въ Василей? Одно педантство углубляться пиша по Русски во Еллинство и Латинство; другое углубляться во простонародную порчу.
Есть еще родъ подобныя неосновательности. Ниже сами Римляня никогда не писывали, и никогда не говорили, не отрезывая окончанiя съ прибавкою литеръ во другихъ падежахъ: а мы говоримъ Генералиссимуса и протч. да и Осъ Греческой и Усъ Латинской во всѣхъ языкахъ въ иное и свойственное языкамъ перемѣняется окончанiе: и мы сами не говоримъ Омиросъ и Виргилиусъ, но Омир, или Гомер отъ Латинскаго, что многимъ поизвѣстняе, и Виргилiй.
Многiя слова превращаемъ мы совсѣмъ во противное. Кирiе, Елейсонъ и Аллилуйа претворила невѣжественная чернь въ Куралесу и въ Алелую, чему и благородныя слѣдуютъ: Онъ поетъ куралесу и несетъ алелую: такъ претворили мы прекрасныя и слуху прiятныя многiя имена собственныя въ дурныя и слуху противныя: Флоръ, Лавръ, Юлiяна, Меланiя, Харитина и протч. стали Фролъ, Лавьоръ, Ульяна, Маланья, Харитонья.
Нужное слово и почтеннѣйшее подъ Богомъ, Естество, потому только, что говорится, мужеское и женское естество, прiемлется словомъ противнымъ благопристойности, хотя оно только слуху малоумныхъ людей гадко кажется: а инова на сiе мѣсто и взять негдѣ, хотя въ немъ невѣжамъ и нужды нѣтъ; ибо они ни человѣческихъ понятiй, ни воображенiй не имѣютъ.
Слово Благiй знаменуетъ у черни и у невѣжъ дурный: какъ древнiя невѣжи реченiе Напрасно, знамѣнующее нечаянно, на вѣки учинили: Тщетно: отъ чего мѣжду не знающихъ древностей и корня происходятъ толки, и могутъ быти не только въ правахъ, но и въ самомъ толкованiи Священнаго Писанiя заблужденiя: какъ на прим: отъ худова изъясненiя Ложь, конь ко спасенiю: сiе знамѣнуетъ что конскимъ скокомъ не спасется человѣкъ; но спасется охраненiемъ Божiимъ: а лжецы чаютъ то, что ложь къ закрытiю своего бездѣльства позволительна.
Щотъ и мѣра степеней не имѣютъ; но многiя пишутъ, первѣйшiй, послѣднѣйшiй, главнѣйшiй, крайнѣйшiй и протч: такъ посему можно писать и говорить: камень трехпуднѣйшiй: сукно шириною трехаршиннѣйшее и протч: я не говорю много о реченiяхъ Державнѣйшiй и Всеподданнѣйшiй: ибо такъ форма уставлена.
Въ старину прилагательное въ разныхъ родахъ такъ писалося: Великiи мужи, великiя области, великiя моря; съ чево жъ мы въ родѣ Мужескомъ пишемъ Великiе? Литера Е никогда роду мужескому не принадлежала въ нашемъ языкѣ: да и выговариваемъ мы великiя мужи; такъ когда отставило употребленiе писать великiи; не должно ли писать во всѣхъ родахъ одинако; ибо великiе ни которому роду не свойственно, ниже роду мужескому въ нашемъ языкѣ: а великiя свойственны двумъ родамъ, а по употребленiю и третьему. Ни кто сего правила не устанавливалъ; но невѣжествомъ ввезено въ нашъ языкъ, ко трудности и ко безобразiю онаго.
Т. вмѣсто Д. и Д. вмѣсто Т. у насъ часто безъ разбора ставится: во присудствiи, пишутъ и подьячiя и сочинители, думая что сiе слово отъ Суда а не отъ Суть происходитъ. Вотка, Лотка, вмѣсто Водка, Лодка: и не должно ли писцамъ оглядываться на корень такихъ словъ, а корни ихъ очень не глубоки.
Не только можно писать возкликнуть, но ниже низпослать, хотя сiе реченiе и отъ реченiя низъ происходитъ.
Г. Б***, и многiя почитаютъ литеру Ф. и Ѳ. за одну: но они мѣжду собою чувствительную разность имѣютъ: а что Г. Б*** написалъ будто Ѳ произносится, какъ Латинская T. H. такъ ето и ему что Ф. Ѳ. равно произносимы, противурѣчитъ, и Латинскимъ T. H Ѳ. наша нимало не сходна, хотя и не точно такъ какъ у Грековъ произносится: а у Латин какъ оно прежде ни произносилось, нынѣ точно какъ Т. произносится. А Ѵ по мѣенiю Г. Б*** есть У Латинское; но по чему? По начертанiю; но намъ дѣло не о начертанiи, но о произношенiи, да и по начертанiю Ѵ есть сокращенное наше У: даромъ то что и Латинской Y, такъ же изображается.
Женщины наши по большой части ни какова правописанiя не наблюдаютъ; и пишутъ какъ ни попало. На прим. Матушка моя галубушка пажалуй пажалуй атпиши камне душа мая гдѣ ты купила вчерашнай градитуръ: а иногда и гарнитулъ:
Подьячiя пишутъ такъ: Всемъ господамъ ковалерамъ, Его Королевскаго Величества въ Генваре хто налицо имеетца и протч. Ся у нихъ всегда въ Ца премѣняется: а они желая и устремляяся быть еще грамотняе другихъ людей, и поставляя слово Январь не довольно осанистымъ вдули въ нево Г. Въ Родительномъ падежѣ поставляя литеру А. литерою женскою; ибо женщины оную часто вмѣсто О. употребляютъ, пишутъ Ого вмѣсто Аго, что Петербургская Типографiя насилу отмѣнила; ибо они на форму Титула ссылались, и опасалися наказанiя, когда вмѣсто Императорского поставятъ Императорскаго, какъ того Правописанiе требуетъ. О естьли бы они больше убѣгали законопреступленiя, нежели формопреступленiя!
Мѣжду Е. и Ѣ. различiе подьячiя почитаютъ за ничто, или паче за род Педантства; ибо невѣжи всѣ, и Науки Педантствомъ почитаютъ: а наукою то только, что ихъ безобразитъ; но главное невѣжество обитаетъ мѣжду благородными людьми, у которыхъ честь и слава платье, екипажъ и родословiе, которое еще и екипажа маловажняе.
Подьячiя акцидентствуя и крючкотворствуя, не боятся за то надлежащаго по правосудiю наказанiя: а Титла Государскаго изъ строки, во строку переносить опасаются, кто то имъ, такой же сказалъ невѣжа, будто ето не учтиво что ими крѣпко наблюдается, хотя того наблюсти въ печати и не льзя, да и не надобно, хотя и сами наборщики, напуганныя крючкотворцами, крючкотворцами, то иногда наблюдаютъ: а особливо когда несмысленныя авторы имъ сочиненiя свои отдаютъ во полномочiе, не зная какъ за правописанiе и приняться.
Подьячiя, какъ больше о формѣ, нежели о Законахъ пекутся; такъ больше пекутся они о хорошемъ почеркѣ, или по моему почерткѣ: и когда они говорятъ: онъ хорошо пишетъ: такъ то знаменуетъ: у нево почерткъ хорошъ; а хорошство того состоитъ во безобразныхъ крючкахъ; они вездѣ ко крючкамъ прилѣпляются.
Оставивъ и малограмотныхъ щеголихъ и безграмотныхъ крючкотворцевъ, посмотримъ, какъ наши мнимыя ученыя люди, и несмысленныя риторы, стихотворцы, и переводчики пишутъ.
Мое Правописанiе, ежели позволено такъ молвить; ибо Правописанiе должно быть общее и по естеству дѣла, и по существу слова, есть то же, которое наши разумныя предки употребляли, и которое несмысленныя ихъ потомки гордяся знанiемъ, и не имѣя онаго, надмѣннымъ и дерзостнымъ умствованiемъ испортили.
А разность моево писанiя съ ихъ писанiемъ есть только слѣдующая; такъ я научаю моихъ согражданъ не моему правописанiю, но правописанiю: и только ясныя ихъ ошибки опровергаю произшедшiя отъ скораго при множествѣ разсмотренiй утвержденiя, и отъ долговременнаго послѣдованiя.
Предлогъ При премѣнили они въ составленныхъ реченiяхъ, въ литерѣ И когда сему И гласная слѣдовала; но реченiя образа своего въ начертанiи премѣнять не должны; ибо они сами отъ себя зависятъ. И не основательно писать Прiѣздъ, прiятель и проч. съ литерою I, но оставлять сiе реченiе какъ оно есть, и писать Приѣздъ, приятель и протч.
Вторая отмѣна моево писанiя отъ древнихъ: писали они припряженныя Союзы, ежели отрезывалася отъ Союза гласная совокупно со предъидущимъ реченiемъ. На прим. Она же, Онажъ. А защитники того, говорятъ то, что ради того припряженный Союзъ безогласной не отставливается, что ево безъ предъидущаго реченiя выговорить нельзя; такъ ради чево Предлоги не совокупляются съ реченiями, хотя они съ литерою гласною, хотя безъ нея? на прим: Во градѣ, Въ Москвѣ: и протч: довольно моему мнѣнiю утвержденiя.
Третiя. Воньже, древнее, и такъ же и потомъ новое, не имѣютъ основанiя быть совокуплены, по тому же правилу.
Протчiя мои разности, отъ прежнихъ толь малы, что о томъ и говорить не стоитъ: а когда, кѣмъ найдутся; такъ они и разность и утвержденiе свое покажутъ.
Древнiя ставили на слогахъ ударенiя силы; но то дѣлали они ради простаго народа, обучая ихъ произносити реченiя Славенскiя, и привыкати къ исправному произношенiю, въ чемъ нынѣ нѣтъ намъ нужды.
И когда силы почти указомъ ПЕТРА Перваго нашего Императора отставлены; такъ умствователи, не вѣдая причины, ради чего силы ставилися, испросили дозволѣнiе ставить силы на реченiяхъ единообразно начертаемыхъ: какая въ томъ нужда? ибо самъ складъ ясно показываетъ, какое то реченiе. По́томъ и пото́мъ и безъ силы различить можно, хотя бы пото́мъ и одно реченiе было: но въ немъ два: По и Томъ: подобно какъ Такъ же и Также. Я въ Парижѣ былъ, а потомъ поѣхалъ я въ Лондонъ: ясно ли здѣсь реченiе сiе, что оно Пото́мъ а не По́томъ. Я по́томъ моимъ сiя приобрѣлъ: ясно ли здѣсь то, что сiе реченiе есть по́томъ а не пото́мъ? или: Я парился на полку: я положилъ на полку въ чуланѣ: я служилъ въ Астраханскомъ полку. Но какъ я силами: Парился на полку, и служилъ въ Астраханскомъ полку раздѣлю; не вымыслить ли ради армiи особливый знакъ? А сверьхъ сей ненадобности, вмѣсто стремленiя сыскивать хорошiя рѣченiя, и хорошо ихъ слагати, употребляя риторскiя и стихотворческiя красоты, долженъ будетъ разумной сочинитель отягощати мысли свои, и дѣлать воображенiю и умствованiю своему остановку; но разумный писатель симъ ненадобнымъ бездѣлкамъ не прикоснется: жаль только учениковъ, а не учителей; ибо учители дѣлаютъ то отъ безобразнаго педантства: а ученики мучатся беззаконно, отъ несмыслiя принадлежащаго ихъ юности; и такъ ученики надъ симъ мучатся не достигнувъ еще разума, ежели не отъ порабощенiя своимъ наставникамъ: а учители надъ пустымъ потѣютъ видомъ выживъ из ума, или лутче сказать, не имѣвъ ума.
Мало сего педантства еще; такъ выдумали они, то есть невѣжи, почитающiя нѣвежество свое полезнымъ умствованiемъ, ставити ново модныя или паче новоскаредныя палочки на прим. во - ртѣ, На - воду и протч. Такая мерзость, таковыя палочки отлично были угодны г. Тредьяковскому.
Силы писывалъ и я, и долго того держался, хотя и ненавидѣлъ, дожидаяся кого себѣ въ изверженiи оныхъ сотоварища, но г. Козицкой и г. Мотонисъ люди и во Правописанiи и во Грамматикѣ и во Красноречiи, которымъ я никогда ненависти моей къ силамъ не открывалъ, сами предварили меня, дабы обще начати въ Ежемѣсячныхъ Сочиненiяхъ называемыхъ Трудолюбивой Пчелою, силы извергнуть: что мы и здѣлали: а сiе не въ началѣ того изданiя учинено. О ежели бы и то принято было, въ чемъ такъ же будто узнавъ мое мнѣнiе предварилъ меня нѣкогда г. Полѣтика, человѣкъ искусный, что бы собственныхъ прилагательныхъ именъ не писать большими литерами. На прим.: Россiйское войско и протч. Я не знаю дѣльно ли еще и то, что мы большими литерами всѣ свои страницы излишно шпикуемъ: а по Правописанiю нашему, большiя литеры ставилися только, послѣ Точекъ, во начале сочиненiя, и должны они еще ставиться при каждой строкѣ въ начале стиха. И само имя Бога вездѣ ставилося съ малою литерою Б, ежели не въ начале и не после Точки. Большiя литеры введены и въ почесть; но я не вѣдаю, дѣльно ли ето: и не пристойняе ли вмѣсто превеликихъ литеръ изображати почесть нѣсколько крупными и отменными литерами, какъ обыкновенно у Французовъ: а мы великостiю литеръ и Нѣмцовъ перещеголяли. Древнiя писатели Славенскiя Титла изверженiемъ нѣкоторыхъ гласныхъ литеръ изображали, хотя такими почетными реченiями и изъ мѣры вышли; ибо Милость и подобныя тому слова, какъ и другiя, подъ Титломъ же ставилися: а Титло ни что иное какъ почесть. Что жъ до собственныхъ прилагательныхъ надлежитъ; такъ я ихъ малыми литерами начинаю: а ставятъ въ отсутствiи моемъ ихъ большими наборщики, думая что я въ моей рукописи ошибся.
Литеры Ж Ч Ш Щ весьма малую по естеству своему разность имѣютъ во остротѣ и тупости; и весьма трудно распознать, когда они тупы, когда остры: Ножъ, рожь: Грачъ, Дочь: Хорошъ, вашь: Тощъ, нощь: и ради того можетъ человѣкъ не весьма углубившiйся въ писмѣ въ семъ легко ошибиться; ежели не возметъ легкаго правила себѣ въ основанiе, что слова и реченiя мужескаго рода окончевающiяся сими литерами, берутъ изъ сихъ литеру тупую, а рода женскаго острую. Изъ сего слѣдуетъ то, что Петровичъ, Григорьевичъ и протчiя отчества ни когда съ литерою Ь писать не должно хотя и всѣ почти, нынѣ отъ незнанiя или отъ слѣпова подражанiя ставятъ на сихъ мѣстахъ литеру Ь: да и въ Родительномъ падежѣ Петровичъ и Григорьевичъ пишется Петровича, Григорьевича: а не Петровичя и не Григорьевичя.
Г. Ломоносовъ во своей Грамматикѣ претворилъ литеру I, въ И, будто по Московскому наречiю; такъ подумалося вездѣ что то правильно; ибо де во Грамматикѣ такъ написано; но Грамматика ево ни основанiя, ни утвержденiя не имѣетъ: и по ево правиламъ начали писати, не только вмѣсто Хорошiй, лѣтнiй и протч: хорошей, лѣтней и протч. но и вмѣсто Василiй, Григорiй; Василей, Григорей и протч. чѣмъ нынѣ множество незнающихъ писцовъ заражено: да и печатаютъ такъ почти всегда, что еще жалче. Но чѣмъ пособить, когда Россiя ни какова не имѣетъ собранiя пекущагося о языкѣ и словесныхъ наукахъ: да и въ школахъ ни Россiйскому правописанiю ни Грамматикѣ Россiйской не учатъ. Ето удивительно, и достойно великаго примѣчанiя.
Какъ учить людей Грамматикѣ и Правописанiю; ибо де о томъ исправно не писано; такъ на что же слѣдовати Грамматикѣ Г. Ломоносова? а Грамматика во всѣхъ народахъ есть во естествѣ: и всегда писатели весьма хорошiя предшествовали Грамматикѣ; ибо люди говорятъ и пишутъ не Грамматикѣ слѣдуя, но разуму основанному на естествѣ вещи: а Грамматика уставливается по народу и паче по авторамъ. Когда писалъ Гомеръ, тогда у Еллинъ еще не было написанной Грамматики, но сей великiй Пiитъ и отецъ Пiитовъ Грамматику зналъ.
Мы ни Грамматики не имѣемъ, ни знанiя о Грамматикѣ показаннаго естествомъ и употребленiемъ, ни исправныхъ авторовъ, а писателей, да и Пiитовъ излишно много: и еще больше худыхъ переводчиковъ; такъ чево ожидати нашему прекрасному языку? Щастливы мы еще, что нѣкоторыя духовныя, не слѣдующiя новомодной гнусности, силу нашего языка по возможности удерживаютъ; ибо они правильно Латинскому обучаются языку: а свѣтскiя по большой части обучаются или Нѣмецкому языку у кучеровъ, или Французскому у камердинеровъ. А иныя пишутъ и стихотворствуютъ и ни гдѣ ни чему не обучаяся, и еще симъ величаются, что они нигдѣ и ничему не училися и не только упражняются во сочиненiяхъ но и въ высочайшихъ родахъ стихи сочиняютъ: а что ихъ сочиненiя гнусны; такъ етому ни они ни большая часть благороднѣйшихъ читателей не вѣритъ: а они врутъ со славою. О невѣжество, что тебя почтѣнняе, полезняе и легче на свѣтѣ!
О публикации
Текст воспроизводится по изданию 1781 (стр. 5--38) без изменений (исключая оговоренные ниже); в том числе оставлены непоследовательные написания, сделанные, вероятно, наборщиками:
Errata corrigenda
На стр. 9 Мья заменено на Мьа.
На стр. 16 со-мною дважды заменено на слитное написание сомною. Оба раза написание приходится на край страницы, т.о. убран двусмысленный в электронной публикации знак переноса и введено слитное написание:
Г.Ломоносовъ <...> не успѣлъ писменно со-
мною въ ономъ согласиться, или по частымъ со-
мною не до краснорѣчiя и не до языка касаю-
щимся распрямъ, не хотѣлъ согласиться, до вре-
мени:
На стр. 21 Кода отрицаю заменено на Когда отрицаю.
На стр. 28 аще заменено на еще.
На стр. 34 Я Парился заменено на Я парился.
На стр. 25 добавлена точка между словами Точки Большiя.
Краткий комментарий
Упоминаемый на стр. 17--18 господин Б*** -- А. А. Барсов, Сумароков полемизирует с его "Азбукой церковной и гражданской с краткими примечаниями о правописании" (М., 1768).
А ученiю грамота хорошая всякому нужна, исключая Стихотворство; ибо мы довольныя опыты имѣемъ на то, что можно сочиняти стихи во всѣхъ родахъ, и ни малѣйшаго не имѣя о Грамматикѣ... ср. в письме Г.В.Козицкому (26 марта 1772) ...грамота, хотя и в ней больше нужды нет, и похвальнее, не зная грамоте, быти стихотворцем; ибо и в древней Греции едакой диковинки не бывало. (Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980, в Русской виртуальной библиотеке).
Мы в Телеграм