Оттепель в начале лета
Шла ещё без остановки,
И сидел я у поэта
В домике на Хорошёвке.
Я робел его, как мальчик,
А поэт глядел сердито
На огромный телеящик:
Там с Хрущёвым спорил Тито.
Маршал гнул своё пребойко,
Не доверясь переводу.
И поэт спросил: «А сколько
У него в стране народу?
Восемнадцать миллионов?
Сотня — нипочем такому…»
И взглянул неумилённо,
Как безбожник на икону.
Я не понял эту фразу.
Мне надеждой обольщаться
Так хотелось, что я сразу,
Потрясённый, стал прощаться.
…Лето пятьдесят шестого,
Самое его начало,
Так печально и жестоко
До сих пор не огорчало.
…Господи, да что я, дурень,
Доказать хотел демаршем?
Ведь поэт поглубже думал —
Что ему заезжий маршал,
Оттепель и даже лето?..
Сердце всё перестрадало
И предсмертно билось где-то
В поле возле Магадана.
Мы в Телеграм