Мы были во второй ступени.
Был пуст и ветрен город наш,
Грязцой обросшие ступени
Нас приводили в Эрмитаж.
Под чёрной пяткой великана —
Не пятка, мощная скала —
Стрелой зелёной стойко, прямо
Травинка нежная росла.
Плечами двери отворяли,
В потёмках пялили глаза,
И вот в огромном тихом зале
Уже смолкают голоса.
Мы на картины не смотрели.
Мы плохо разбирались в них.
Мы на диванчиках сидели
Под строгим взглядом сторожих.
Смешны нам были: связки зайцев,
Младенцев щёки, шлейфы дам,
Прозрачность длинных тонких пальцев…
(«Так не бывает никогда».)
Что с нас возьмёшь? Мы были дети.
Вот только что, вон там, внизу,
Во дворике возле мечети
Мы собирали бирюзу.
И здесь нам нравились: карнизы,
И позолота на дверях,
Паркеты, зеркала и вазы,
Тарелки в птицах и цветах.
Но что-то медленно сочилось,
Учило думать и гадать,
Оказанное нам, как милость,
Сошедшее, как благодать.
Я помню день, минуту даже,
Хоть года и не назову:
От Леонардо в Эрмитаже
Я вдруг увидела Неву.
Она была в суровой раме
Окна. Она была не та,
Что только что шумела с нами,
Плюясь и пенясь у моста.
Рекою Пушкина и Блока,
Гравюрой, образом судьбы,
Она раскинулась широ́ко,
Поёживаясь одиноко
От дальней пушечной пальбы.
Мы в Телеграм