За окном осталась Нева,
Я уже не смотрю на неё.
Предо мной стоит синева —
Как же я не видала её?
Синева итальянских гор,
Милой жизни синий простор.
Мы потом поедем туда,
Кончим школу — поедем туда,
Мы всем классом поедем туда.
Непременно поедем туда.
Это будущего глаза —
Эти ясные небеса.
В синем облаке склоны гор.
И она синевой залита.
Над младенцем склонила пробор,
Наклонила лицо чистота.
Над младенцем склонила взор,
Вся в блаженстве небес и гор.
Ножки бархатные у него.
Вот бы нам искупать его.
Вот бы нам домой его,
Насовсем, навсегда его.
Тихо, тихо глядит она.
Тише, чем сама тишина.
Унеси же его, унеси,
Что же ты сидишь и глядишь?
От безсонных убийц спаси,
Будет ра́спят твой милый малыш!
В синеву свою заверни
Эти маленькие ступни.
Ты горами его заслони,
А не то найдут и распнут.
Эти маленькие ступни
Заржавелые гвозди проткнут.
Зарыдает твоя любовь:
Это ржавчина или кровь?
Ничего не сказала ей.
Я ещё не знала тогда,
Не видала ещё детей,
Чьи глаза — не глаза — города́.
В этих, видишь, Воронеж горит.
Из пожарищ они глядят.
Эти — оледенели. Молчит
Город-морг. Молчит Ленинград.
Ежедневные торжества
Азиатских пустых небес,
Соловьиная синева
И снегов на вершинах блеск —
Это новая рана им,
Им потерянным, им ничьим,
Им, не мёртвым и не живым,
Недобитым детям твоим.
Мы в Телеграм