Старые усадьбы
Дома косые, двухэтажные,
И тут же рига, скотный двор,
Где у корыта гуси важные
Ведут немолчный разговор.
В садах настурции и розаны,
В прудах зацветших караси,
— Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.
Порою в полдень льётся по́ лесу
Неясный гул, невнятный крик,
И угадать нельзя по голосу,
То человек иль лесовик.
Порою кре́стный ход и пение,
Звонят во все колокола́,
Бегут, — то значит, по течению
В село икона приплыла.
Русь бредит Богом, красным пламенем,
Где видно ангелов сквозь дым…
Они ж покорно верят знаменьям,
Любя своё, живя своим.
Вот, гордый новою поддёвкою,
Идёт в гостиную сосед.
Поникнув русою головкою,
С ним дочка — восемнадцать лет.
— «Моя Наташа безприданница,
Но не отдам за бедняка». —
И ясный взор её туманится,
Дрожа, сжимается рука.
— «Отец не хочет… нам со свадьбою
Опять придётся погодить». —
Да что! В пруду перед усадьбою
Русалкам бледным плохо ль жить?
В часы весеннего томления
И пляски белых облаков
Бывают головокружения
У девушек и стариков.
Но старикам — золотоглавые,
Святые, белые скиты,
А девушкам — одни лукавые
Увещеванья пустоты.
О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты своё возьмёшь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживёшь?
И не расстаться с амулетами,
Фортуна катит колесо,
На полке, рядом с пистолетами,
Барон Брамбеус[1] и Руссо.
<1913>
|
|
- ↑ Барон Брамбеус — псевдоним О. И. Сенковского (1800—1858); очевидно, имеются в виду «Фантастические повести и рассказы барона Брамбеуса» (1840).
s:Старые усадьбы (Гумилёв)
Мы в Телеграм