«Батюшка, а Россия воскреснет?» —
«Она и не умирала».
1
За окном в полночном городе
Пьяный хохот, пёсий лай.
Сердце как дитя на холоде:
Умер старец Николай.
Ты, душа, во всём виновная,
Плачь, как изгнанный Адам.
Позади — стезя греховная,
Впереди — Никольский храм.
Помнишь, как под воскресенье,
Словно в бурю корабли,
Мы по льду, почти весеннему,
Малым стадом к старцу шли;
Как неслись, на мрак похожие,
Легионы низких туч,
И перстом казался Божиим
Колокольни светлый луч.
Не смущаясь непогодою,
Полные смиренных сил,
Юные, рыжебородые
Шли Мефодий и Кирилл.
И с молитвой утешительной
Вместе с нами Вера шла.
И звонили удивительно
Дальние колокола.
И ступив на землю скользкую,
Воду вылив из сапог,
В церковь белую Никольскую
Мы вошли не чуя ног.
2
…Человек с благодарным сердцем никогда ни в чём не нуждается.
Старец Николай Гурьянов
И в самый тёмный, самый безконечный
День моего земного бытия
Дай, Господи, с усилием сердечным
Мне искренне благодарить Тебя.
Благодарить как в прежний день счастливый,
Да смолкнут в сердце ропот и мольба!
Я знаю: Ты с любовью терпеливой
Смиренья ждёшь от Своего раба.
О дай мне силы, милосердный Боже,
Зреть пакости глумливого врага.
Моя душа унынье превозможет,
И снова я приму Твои блага.
Ты научи из праха подниматься,
Твою любовь встречать, как первый снег…
И разве может в чём-нибудь нуждаться
Тебя благодарящий человек?!
3
А что мы знаем о душе его?
О том, как жил, какую боль носил?
И как любил нас всех до одного,
Как за Россию Господа просил?
А что мы помним? Помним взгляд отца,
О нас скорбящий. А в руках — елей.
Морщины утомлённого лица
И у калитки страждущих людей.
Он в валенках над вешнею травой
Летел, как белый голубь в вышине,
Такой доступный и такой родной
В своей непостижимой глубине.
Мне слышится знакомый тихий глас:
«Простите, ближний род и человек,
Безценные мои, уж близок час,
Я ухожу, теперь уже — навек».
Мы в Телеграм