Этот текст ещё не прошёл вычитку.
Смерть поэта
Всей-то жизни, что сотня страниц!
Столько лет здесь уснуло вповалку
подле строчек. А крикнешь: очнись! —
глянет мутно спросонок и жалко.
Даже нет, не лицо. Пустота,
сохранившая форму затылка...
Чуть примята подушка, припухли уста,
знать, и сон-то сошел на неё неспроста,
раз не прожита жизнь — но дрожит на запястьи
в прожилках.
Эй, очнись, моя милая! Рук
светлый дождь пробежал по страницам...
Кто нас перелистает — и вдруг суете удивится
всей-то жизни, что чудом смогла уместиться
в госпита́льной постели, в шершавой душе очевидца,
где со смыслом сцепляется звук.
Где на цыпочках ночью во двор
из последней выносят палаты
две рябых санитарки, две белых и смятых,
эту жизнь, ускользнувшую тайно, как вор.
Вот не гонится только никто, не вопит о пропаже,
лишь больничные теплятся запахи тел, и белья, и параши,
лишь невидимый слышится хор.
<лето 1971>
|
|
http://seredina-mira.narod.ru/krivulin1.html
Мы в Телеграм