А я росла в узорной тишине,
В прохладной детской молодого века.
И не был мил мне голос человека,
А голос ветра был понятен мне.
Я лопухи любила и крапиву,
Но больше всех — серебряную иву.
И, благодарная, она жила
Со мной всю жизнь, плакучими ветвями
Безсонницу ове́ивала снами.
И — странно! — я её пережила.
Там пень торчит, чужими голосами
Другие ивы что-то говорят
Под нашими, под теми небесами.
И я молчу… как будто умер брат.
Мы в Телеграм