Первача я взял ноль-восемь, взял халвы,
Пару «рижского» и керченскую сельдь,
И отправился я в Белые Столбы
На брата́на да на психов поглядеть.
Ах, у психов жизнь, так бы жил любой:
Хочешь — спать ложись, а хочешь — песни пой!
Предоставлено им вроде литера,
Кому от Сталина, кому от Гитлера!
А братан уже встречает в проходной,
Он меня за опоздание корит,
Говорит — давай скорее по одной,
Тихий час сейчас у психов, — говорит.
Шизофреники — вяжут веники,
А параноики — рисуют нолики,
А которые просто нервные,
Те спокойным сном спят, наверное.
А как приняли по первой первача,
Тут братана прямо бросило в тоску,
Говорит, что он зарежет главврача,
Что тот, сука, не пустил его в Москву!
А ему ж в Москву не за песнями,
Ему выправить надо пенсию,
У него в Москве есть законная,
И ещё одна есть — знакомая.
Мы пивком переложили, съели сельдь,
Закусили это дело косхалвой,
Тут братан и говорит мне: «Сень, а Сень,
Ты побудь здесь за меня денёк-другой!
И по выходке, и по роже мы
Завсегда с тобой были схожими,
Тебе ж нет в Москве вздоха-продыха,
Поживи здесь, как в доме отдыха.»
Тут братан снимает тапки и халат,
Он мне волосы легонько ворошит,
А халат на мне — ну, прямо в аккурат,
Прямо, вроде на меня халат пошит!
А братан — в пиджак, да и к поезду,
А я булавочкой — деньги к поясу,
И иду себе на виду у всех,
А и вправду мне — отдохнуть не грех!
Тишина на белом свете, тишина,
Я иду и размышляю, не спеша, —
То ли стать мне президентом США,
То ли взять да и окончить ВПШ!..
Ах, у психов жизнь, так бы жил любой:
Хочешь — спать ложись, а хочешь — песни пой!
Предоставлено нам вроде литера,
Кому от Сталина, кому от Гитлера!..
Мы в Телеграм