* * *
Последний вагон уходящей строки —
запрыгнешь и едешь в курящей теплушке.
Достанешь платочек, дыхнёшь на очки
с резиночкой вместо сломавшейся дужки.
Я знаю, что кончится эта глава.
Игрушечный город, а в нём — миллионы.
Но снова идут друг за другом слова,
как в сорок втором на восток эшелоны.
И будто бы мама с девичьей косой,
а с нею отец, молодой и колючий,
пьёт чай у окошка в трусах и босой
из кружки любимой с отбитою ручкой.
А вот она в чёрном чуть позже, вдова,
строчит в полумраке на швейной машинке.
О, Боже Ты мой, но и эти слова
со временем выцветут, как фотоснимки.
В промасленной стёганке, из недотык,
уедешь туда без прощаний и трапез.
И только стучать ты-ды-дых, ты-ды-дых,
на склонах особенно, будет анапест.
<20??>
|
|
http://magazines.russ.ru/znamia/2011/5/li7.html
Мы в Телеграм