Постелилась я, и в печь — уголёк (Александр Галич)

Лет десять тому назад мне довелось принимать участие в декаде русского искусства и литературы в Казахстане. Это было, в общем, довольно странное мероприятие. Нас встречали на аэродроме. Под предводительством Соболева оно проходило, покойного уже ныне Героя Соцтруда, который за всю свою жизнь не написал трёхсот страниц, как подсчитано, так он перетрудился жутко. И под его руководством нас встречали на аэродроме девушки в национальных костюмах казахских с хлебом-солью. А потом нас распределили в разные бригады, мы разъехались по республике. Я попал в город Караганду. И вот в городе Караганде я встретился с людьми, которые своё детство, отрочество и даже юность провели в лагере для детей врагов народа. Был такой лагерь «До́линка» под Карагандой. В 56-55-м годах, когда они освободились, они вышли, естественно, на волю, и мужчины, в основном, разъехались, а женщины, в основном, остались в Караганде. Причём это очень красивые женщины. Это очень страшный город такой, выстроенный по линейке и стоящий прямо у края степи, из которой дует холодный колючий ветер. Женщины все рождения так середины 30-х годов. Была такая мода тогда, особенно у военспецов, жениться на иностранках. Так что они все полукровки: полурусские-полушведки, полурусские-полуангличанки и так далее. Они все остались в Караганде, потому что ехать им было некуда, не к кому, незачем. И они нарочито ведут себя грубо. Почти все они незамужние. Почти все они ведут такую странную, почти полублатную жизнь. И вот несколько человек, которые обслуживали нас в ночном ресторане, потому что мы уезжали на концерты, приезжали поздно вечером, ресторан уже не работал, и вот был такой специальный зал выделен для нас, вот они нас обслуживали. Когда мы говорили: «Ну как вы там? Не скучаете по Москве, по Ленинграду?» Они говорят: «Мы их не видели, мы не знаем. Это вы оттуда, из России, а мы про Россию знать ничего не хотим!» Они считают, что они из Азии, а мы живём в России… Это меня очень пронзило, должен вам сказать. У них очень такие странные и горестные лица. И вот про одну из таких женщин я написал песню. Называется она «Песня про генеральскую дочь, или Караганда». Александр Галич (Фоногpамма)

Песня-баллада про генеральскую дочь М.Фигнер Он был титулярный советник, Она генеральская дочь… Постелилась я, и в печь — уголёк, Накрошила огурцов и мясца, А он явился, ноги вынул и лёг — У мадам у его — месяца. А он и рад тому, сучок, он и рад, Скушал водочки — и в сон наповал!.. А там — в России — где-то есть Ленинград, А в Ленинграде том — Обводный канал. — А там мамонька жила с папонькой, Называли меня «лапонькой», Не считали меня лишнею, Да им дали обои́м высшую! — Ой, Караганда́, ты, Караганда! Ты угольком даёшь на-гора́ года! Да́ла двадцать лет, да́ла тридцать лет, А что с чужим живу, так своего-то нет! Кара-ган-да… — А он, сучок, из гулевы́х шоферо́в, Он барыга, и калымщик, и жмот, Он на то́рговской даёт будь здоров, — Где за рупь, а где какую прижмёт! — Подвозил он раз меня в «Гастроном», Даже слова не сказал, как полез, Я бы в крик, да на стекле ветровом Он картиночку приклеил, подлец! — А на картиночке — площадь с садиком, А перед ней каме́нь с Медным Всадником, А тридцать лет назад я с мамой в том саду… Ой, не хочу про то, а то я выть пойду! — Ой, Караганда, ты, Караганда! Ты мать и мачеха, для кого когда, А для меня была так завсегда нежна, Что я самой себе стала не нужна! Кара-ган-да!.. — Он проснулся, закурил «Беломор», Взял пинжак, где у него кошелёк, И прошлёпал босиком в колидор, А вернулся — и обратно залёг. Он сопит, а я сижу у огня, Режу меленько на водку лучок… А ведь всё ж таки он жалеет меня, Всё ж таки ходит, всё ж таки дышит, сучок! А и спи, проспись ты, моё золотце, А слёзы — что ж, от слёз — хлеб не солится, А что мадам его крутит мордою, Так мне плевать на то, я не гордая… Ой, Караганда, ты, Караганда! Если тут горда, так и на кой годна! Хлеб насущный наш дай нам, Боже, днесь, А что в России есть, так то не хуже здесь! Кара-ган-да!.. Что-то сон нейдёт, был, да вышел весь, А завтра делать дел — прорву адскую! Завтра с базы нам сельдь должны завезть, Говорили, что ленинградскую. Я себе возьму и кой-кому раздам, Надо ж к празднику подзаправиться! А пяток сельдей я пошлю мадам, Пусть покушает, позабавится! Пусть покушает она, дура жалкая, Пусть не думает она, что я жадная, Это, знать, с лучка глазам колется, Голова на низ чтой-то клонится… Ой, Караганда, ты, Караганда! Ты угольком даёшь на-гора́ года́, А на картиночке — площадь с садиком, А перед ней каме́нь… Ка-ра-ган-да!.. <1966>